Многие живут по принципу четкого разделения мира на черное и белое. Есть хорошие люди, в которых мы уверены, а есть плохие, с которыми стремимся избегать контакта. Есть плохие поступки, и мы твердо убеждены, что уж мы-то никогда их не совершим, и есть хорошие, к которым мы стремимся. Когда человек переходит на скользкую дорожку — мы уповаем на его врожденную предрасположенность к этому.
А что будет, если вырвать хорошего человека из его среды обитания, его социальной роли, и поместить в совершенно другую? Например, что будет, если прилежному и адекватному студенту, не склонному к агрессии, поручить роль тюремного охранника? Или заключенного? Что произойдет? Сохранят ли они свою индивидуальность, или растворяться в новой роли? Действительно ли наше поведение зависит от характера, или мы легко можем кардинально измениться подстраиваясь под новую роль, ситуацию, систему?
Стэнфордский тюремный эксперимент
Доктор Филип Зимбардо в далекие 70-ые озадачился вопросами влияния ситуации на поведение и даже характер человека. Он провел эксперимент, который кардинально изменил подход к пониманию психологии зла.
Эксперимент Зимбардо, который известен вам, скорее всего, как «Стэнфордский тюремный эксперимент», продемонстрировал, на какие поступки способен человек, когда этого требует роль, ситуация и система. За каких-то 6 дней студенты, случайным образом поделившиеся на охранников и заключенных, настолько вжились в новые роли, что доктор был вынужден остановить эксперимент.
В первый же день охранники начали демонстрацию своей власти над заключенными. Несколько бунтов они быстро уладили, и после продолжали издевательства над теми, с кем до эксперимента вовсе не пересекались. В каждой смене (а их было три), среди охранников выделялся жестокий и авторитетный лидер, за которым следовали другие охранники. Даже те, кто был не согласен и втайне помогал заключенным, не набирались смелости открыто вразумить своих «коллег», обратив их внимание на жестокость ситуации. Это было «зло бездействия», как написал позже Зимбардо в своей книге «Эффект Люцифера».
С заключенными же, до этого активными, революционно настроенными (тогда была война во Вьетнаме и расцвет движения хиппи) студентами, произошло другое изменение — они стали безвольными, подчиняющимися, депрессивными людьми, которых смешивали с грязью, и у них даже не хватало духу протестовать. Потерпев во время бунта первую неудачу, они быстро сдались.
Зимбардо, планировавший изначально длительность эксперимента на 2 недели, завершил его на 6-ой день, ужасаясь от собственного невмешательства в эти дни, и от той жуткой системы, которую он же построил своей политикой невмешательства.
В книге «Эффект Люцифера», Зимбардо подробно описал не только свой эксперимент, но и другие исследования психологии зла, дегуманизации и деиндивидуализации, приводящие к тому, что хорошие люди становятся злодеями.
Почти каждый из нас может пережить трансформацию характера, оказавшись во власти мощных социальных сил. Наше собственное поведение, как мы его себе представляем, может не иметь ничего общего с тем, кем мы способны стать и что способны совершить, попав в сети ситуации.
Парадигма подчинения Милгрэма
Еще один эксперимент, показавший, что происходит в следствие бездумного подчинения системе и ситуации, провел Стенли Милгрэм. Он набрал группу случайных испытуемых, которым было предложено за определенное денежное вознаграждение (4 доллара) принять участие в эксперименте по «проверке памяти». На самом деле это был эксперимент по изучению влияния авторитета на наши поступки.
Процесс был такой: участники эксперимента (которым «случайным» образом доставались роли преподавателя) задавали вопросы «ученикам» (это были специальные люди, но участники об этом не знали), и в случае неправильного ответа били тех током. По ходу каждого неверного ответа напряжение росло (на самом деле тока не было, ученики «изображали боль»). Над каждым преподавателем стоял руководитель эксперимента, который диктовал, что нужно делать испытуемым.
По ходу эксперимента ученики постоянно отвечали неправильно, в итоге преподаватели давали им все большее напряжение. Те в ответ корчились от боли (ненастоящей, но преподаватели верили, что страдания истины), кричали «Хватит, это не выносимо!». Но руководитель настаивал на продолжении эксперимента. В итоге, преподаватели покорно выполняли его приказы.
Как руководитель аргументировал необходимость такой жестокости? Он подчеркивал условия договора, который подписал каждый испытуемый, а также взял всю ответственность на себя. В результате, чувствуя себя обязанными следовать сумасшедшим правилам, а также освободив совесть от последствий, испытуемые повиновались.
Деиндивидуализация и дегуманизация
В условиях анонимности люди чаще склонны совершать плохие поступки. Когда никто не наблюдает за тобой, то все барьеры падают. Можно скрывать лица за масками, можно надеть зеркальные очки (в Стенфордском эксперименте охранники в обязательном порядке носили очки, и даже эта деталь давала им ощущение деиндивидуализации). В условиях полной анонимности люди способны на ужасные вещи.
Второе понятие, дегуманизация — это то, что лежит в основе настроя одной группы людей против другой. Создание образа врага, «другого», низшего существа, который не заслуживает на человеческое обращение. Дегуманизация лежит в основе геноцида. Но она бывает и не так масштабна. Например, в рамках эксперимента Зимбардо, охранники начали чуть ли не с первых дней воспринимать заключенных как скот (это зафиксировано в дневниках участников эксперимента).
Дегуманизация — нечто вроде «катаракты мозга», мешающей человеку ясно мыслить и заставляющей его считать, что другие люди — это не люди. Страдающие этой «катарактой» видят в других лишь врагов,которые несомненно заслуживают страданий, пыток и уничтожения.
Ситуация и Система
Если на поведение человека так влияет ситуация, в которой тот оказывается, что даже способна изменить его характер, то саму ситуацию создают системы. Яркий пример — эксперимент Зимбардо с брошенной в двух разных местах машиной. Одну он оставил в Бронксе — довольно неблагополучной районе, вторую — в Пало-Альто, Стэнфорде. Казалось бы — и там, и там, машина брошена. Но! Если в Бронксе эту машину растащили на запчасти все прохожие (причем первый шаг сделала такая себе семья из мамы, папы, дочери и сына), то в Стэнфорде машина не просто осталась нетронутой, сторонние люди ее мыли после дождя(!!), а какой-то заботливый студент даже сообщил в полицию, когда экспериментаторы забирали ее обратно(!!!).
Все это свидетельствует о том, что когда создана система механического нарушения закона, когда каждый сам за себя и все живут по принципу «не обманешь — не проживешь», то и поведение соответствующее, и дело вовсе не в генах. Если же создана система уважения друг к другу, люди берегут то хорошее, что у них есть, и даже чужая машина не просто неприкосновенна — мы следим, чтобы она оставалась в среде нашего обитания такой же нетронутой, как мы сами.
Система — движущая сила, создающая ситуации, формирующие контекст поведения, влияющий на действия тех, кто в них попадает. В какой-то момент Система становится отдельной сущностью, она больше не зависит от тех, кто ее создал, и даже от тех, кому принадлежит основная власть в ее структуре. Система всегда создает собственную культуру, и множество систем в совокупности оказывает влияние на культуру общества.
В завершении во-первых, рекомендую книгу «Эффект Люцифера» к прочтению (сейчас особенно актуальна), во-вторых, публикую видео выступления Фила Зимбардо на TED:
